Шафир. Происхождение фамилии шафир Отставка и продолжение политической деятельности

Российский дипломат и государственный деятель, барон. Вице-канцлер (1709-1723), президент Коммерц-коллегии (1725-1727, 1733-1739).

Ранние годы. Начало карьеры

Пётр Павлович Шафиров родился в семье смоленского еврея Шаи Сапсаева. После взятия Смоленска русскими войсками шестилетний отец будущего соратника Петра попал в плен, был крещён и получил при крещении имя Павел Филиппович. Владевший несколькими иностранными языками, впоследствии он переехал в Москву и поступил на службу в Посольский приказ переводчиком, занимался дипломатической и торговой деятельностью. При Фёдоре Алексеевиче он был возведён в дворянское достоинство.

Пётр с раннего детства получал хорошее образование, изучал языки - латинский, французский, немецкий, голландский и польский. В 1691 году он, по примеру отца, был определён на службу в Посольский приказ переводчиком. Параллельно он занимался литературной деятельностью - переводил иноязычные календари на русский язык. В марте 1697 года Шафиров стал одним из участников «Великого посольства» в Европу. Официальный руководитель миссии, глава Посольского приказа Ф. А. Головин, оценил дипломатические способности. Среди членов посольства Шафирова выделил и Пётр I, поехавший в Европу под именем «Петра Михайлова». В 1698 году, когда царь, находясь в Вене, узнал о стрелецком мятеже и решил немедленно вернуться в Москву, в числе нескольких близких людей он взял с собой Шафирова.

Осенью 1699 года по поручению Петра Шафиров участвовал в подготовке документов русско-польско-датского союза против Швеции, а в 1701 году - вёл переговоры о заключении союза с польским королём Августом II. В 1703 году он был назначен тайным секретарём при «первенствующем министре» Ф. А. Головине. С непосредственным руководителем Шафирова связывали не только деловые, но и семейные узы: дочь Шафирова вышла замуж за сына канцлера. В 1704 году при капитуляции шведских войск под Нарвой и Ивангородом именно Шафиров выполнял функции парламентёра.

Вице-канцлер

В 1706 году Ф. А. Головин скончался, и его преемником стал Г. И. Головкин. В 1709 году, став канцлером, Головкин добился того, чтобы Шафиров занял специально созданную должность вице-канцлера и возглавил Посольский приказ. На новом посту Шафиров обрёл большую самостоятельность в принятии политических решений. В июне 1709 года он присутствовал в царской ставке на поле Полтавской битвы. В 1710 году он успешно заключил с герцогом курляндским Фридрихом Вильгельмом договор о его браке с племянницей Петра I Анной Иоанновной. В том же году, ещё до подписания договора, он первым в истории России получил титул барона.

В 1711 году, во время Прутского похода, Шафиров находился в ставке императора. После того, как Пётр I с тридцатью тысячами солдат был окружён турецкими войсками, имевшими пятикратное превосходство, Шафиров был отправлен в Константинополь для ведения мирных переговоров. Царь дал ему распоряжение передать Турции Азов и другие территории, занятые Россией на юге, а также завоевания России в Северной войне с союзницей Турции, Швецией, кроме Пскова и новой столицы Петербурга. Пётр был готов пойти на максимальные потери, чтобы избежать позорного пленения. Но, вопреки ожиданиям монарха, Шафиров сумел заключить мир на предельно выгодных для России условиях: Россия обязывалась срыть крепости на юге и передавала туркам Азов, но сохранила всё, что завоевала на севере. Во исполнение договора Шафиров лично остался в Константинополе в качестве заложника. 31 октября 1712 года, когда вице-канцлер ещё находился в Константинополе, власти Турции решили объявить войну России. Вместе со всем штатом посольства Шафиров был заключён в тюрьму. В марте 1713 года его освободили, и Шафиров встал во главе русской делегации на мирных переговорах с Турцией. 13 июня 1713 года стороны заключили Адрианопольский мирный договор, в целом повторявший условия Прутского договора и предотвративший начало полноценных военных действий. В общей сложности Шафиров пробыл в плену и заключении два года. Из турецкой столицы вице-канцлер вёл переписку с Петром и даже получал от него средства для подкупа представителей местных правящих кругов. Для этого Посольский приказ регулярно высылал Шафирову соболей и чернобурок.

В декабре 1714 года вице-канцлер вернулся в Петербург, где Пётр пожаловал ему чин действительного тайного советника и орден Андрея Первозванного - высший в России. Около 1716 года по распоряжению царя Шафиров написал трактат «Рассуждение о причинах войны», где обосновал необходимость борьбы со шведским королём за обеспечение контроля над Балтийским морем. В 1717 году, после учреждении Коллегии иностранных дел, Шафиров стал её вице-президентом. С тех пор он стал фактически руководить внешней политикой России. Шафиров одним из первых в истории российской дипломатии стал шифровать корреспонденцию. Для сношений с Петром I он разработал особый кодовый язык. Ему же царь поручал дешифровку писем, поскольку вице-канцлер владел многими иностранными языками (за годы жизни в турецком плену Шафиров, вдобавок к изученным в детстве языкам, освоил итальянский и турецкий).

В 1709 году Шафиров приобрёл в Москве три двора за Никитскими воротами. Вместе с Апраксиным и Толстым он основал в Москве мануфактурную компанию по производству дорогих тканей и получил от властей широкие привилегии и казённую ссуду суммой 37 тысяч рублей, а также здание Посольского приказа, освободившееся после перенесения столицы в Петербург в 1712 году. Общий капитал предприятия составлял миллион рублей - астрономическую по тем временам сумму. Совместно с А. Д. Меншиковым Шафиров владел промыслами ворвани (моржовый, китовый и тресковый жир) на Белом море.

По состоянию на 1722 год Шафиров был сенатором, действительным тайным советником, одним из первых кавалеров Ордена Андрея Первозванного. В 1718 году он участвовал в суде над царевичем Алексеем. Шафиров был одним из авторов Духовного регламента, упразднившего патриаршество в России. Дом своего соратника Пётр приказал поставить рядом со своим на Городском острове. Один из принадлежавших Шафирову дворцов был построен по проекту Растрелли. Елагин остров в то время назывался Шафировым.

Опала

В 1722 году, когда Пётр находился в Персидском походе, Шафиров вступил в конфликт с Меншиковым, с которым раньше поддерживал хорошие отношения. Между приближёнными императора произошёл скандал в Сенате: Шафиров обвинил Меншикова в незаконном межевании Почепских земель, тот же, в свою очередь, обвинил вице-канцлера в протекции брату. Меншикова поддержал обер-прокурор Сената Г. Г. Скорняков-Писарев, обвинивший Шафирова ещё и в сокрытии еврейского происхождения. Тот отверг этот выпад, указав на то, что дворянство было получено ещё его отцом в царствование Фёдора Алексеевича. Для расследования «дела Шафирова» императором была учреждена специальная сенатская комиссия из 10 сенаторов. Вопрос о сокрытии «жидовства» она проигнорировала, но признала вину обвиняемого в казнокрадстве, завышении почтовой таксе, укрывательстве беглых крепостных и сокрытии 200 тысяч рублей, принадлежавших казнённому князю М. П. Гагарину. В результате Шафирова приговорили к смертной казни. Утром 23 февраля 1723 года в Кремле началась казнь Шафирова, но палач, взмахнув топором, всадил его в колоду, после чего кабинет-секретарь А. В. Макаров зачитал императорский указ о замене смертной казни ссылкой в Сибирь за оказанные государству услуги. После этого Шафирова провели в Сенат, где многие приветствовали его с сочувствием. Имущество бывшего сподвижника Петра было конфисковано. В его доме расположились Академия наук и Первая академическая гимназия, а сотни книг из библиотеки Шафирова составили фонд Академической библиотеки.

На пути Сибирь Шафиров остановился в Нижнем Новгороде, где Пётр позволил ему остаться «под крепким караулом». Ссылка бывшего вице-канцлера проходила именно в Нижнем Новгороде. На содержание Шафирову и его семье отпускалось 33 копейки ежедневно.

Возвращение на государственную службу

Ссылка опального сподвижника Петра продолжалась вплоть до кончины императора: Екатерина I, взойдя на престол, возвратила Шафирова из ссылки, вернула большую часть изъятого имущества и допустила его к дипломатической работе. В 1725-1727 годах он был президентом Коммерц-коллегии и по распоряжению императрицы писал историю царствования Петра. В 1727 году Шафиров ушёл в отставку.

В 1730 году престол заняла Анна Иоанновна, в своё время именно благодаря Шафирову выданная замуж за курляндского герцога. После её воцарения Шафиров был назначен послом Персии. На этом посту он оставался до 1732 года. В том же году он заключил с персами Рештский договор о совместных военных действиях против Турции. В 1733 году Шафиров занял пост президента Коммерц-коллегии, на котором оставался до самой смерти, а также стал сенатором, а в 1734 году - действительным тайным советником. В 1734 году он участвовал в заключении торгового трактата с Англией, в 1737 году - в заключении Немировского трактата.

12 марта 1739 года Шафиров скончался на шестидесятом году жизни в Петербурге, там же его похоронили. Портреты Шафирова украсили приёмную Летнего дворца и Петровскую галерею в Зимнем дворце.

Шафиров был женат на Анне Степановне (Самуиловне) Копьёвой, которая, так же как и муж, принадлежала к одной из принявших крещение еврейских семей Смоленска. В браке родились пятеро дочерей и сын Исай (по некоторым данным, сыновей у Шафирова было двое). Все дочери Шафирова стали жёнами представителей знатных дворянских родов России: Гагариных, Долгоруковых, Головиных, Хованских и Салтыковых. Одна из правнучек Шафирова впоследствии стала женой историка Н. М. Карамзина, а правнук Шафирова П. А. Вяземский - известным поэтом пушкинской поры. Среди его потомков были такие известные деятели, как С. Ю. Витте, Е. Блаватская, Ф. Ф. Юсупов, Ю. Самарин, А. Н. Толстой и многие другие.

(1739-03-01 )
Санкт-Петербург Отец: Павел Филиппович Шафиров Супруга: Анна Степановна (Самойловна) Копьева Дети: Екатерина, Марфа, Наталья, Исайя, Анна, Мария Награды:

Барон Пётр Па́влович Шафи́ров ( (1669 ) - 1 марта , Санкт-Петербург) - второй по рангу после Гаврилы Головкина дипломат петровского времени, вице-канцлер. Кавалер ордена св. Андрея Первозванного (1719). В 1701-1722 годах фактически руководил российской почтой . В 1723 году приговорён к смертной казни по обвинению в злоупотреблениях, но после смерти Петра смог вернуться к дипломатической деятельности. Его именем назван Шафировский проспект Санкт-Петербурга .

Биография

Опала

Когда дело Шафирова о злоупотреблениях по почтовому ведомству, выявленных Скорняковым-Писаревым, рассматривал Правительствующий сенат , обвиняемый в нарушение регламента отказался покинуть зал и вступил в шумную перебранку со своими врагами Меншиковым и Головкиным . В результате комиссией из 10 сенаторов он был лишён чинов, титула и имения и приговорён к смертной казни ; последнюю Пётр I заменил ссылкой в Сибирь , но на пути туда позволил ему остановиться «на жительство» в Нижнем Новгороде «под крепким караулом», где ему со всей семьей отпускалось на содержание в день 33 копейки.

Вклад в развитие русской почты

П. П. Шафиров внёс большой вклад в развитие русской почты , которую возглавлял с 1701 года по 1723 год . В Табеле о рангах Шафиров отмечен в 1722 году как генерал-почт-директор, первый в России .

Семья

Жена - Анна Степановна (Самойловна) Копьева . Дети (носили баронский титул):

  • Анна , замужем за князем Алексеем Матвеевичем Гагариным, сыном сибирского наместника , у них сын Матвей и дочь Анна ;
  • Мария , замужем за Михаилом Михайловичем Салтыковым , сенатором, президентом Коммерц-коллегии; у них сын Александр .
  • Екатерина , замужем за князем Василием Петровичем Хованским (22.1.1694 - 9.1.1746), шталмейстером Елизаветы Петровны, обер-президентом Главного магистрата;
  • Марфа (1697-1762), замужем за князем Сергеем Григорьевичем Долгоруковым (казнён в Новгороде 8.11.1739); их правнуком был поэт П. А. Вяземский ;
  • Наталья (1698-1728), замужем за графом Александром Фёдоровичем Головиным (1694-1731), сыном петровского канцлера ;
  • Исайя (1699-1756) - обучался за границей, служил в герольдмейстерской конторе, затем переводчиком при отце, советником в вотчинной и коммерц-коллегиях (до 1740 г.); за пристрастие к спиртным напиткам и карточной игре содержался, по повелению императрицы Елизаветы Петровны , несколько лет в московском Донском монастыре , где, вероятно, и умер; с 1721 года был женат на Евдокии Андреевне Измайловой (1704-1750), дочери А. П. Измайлова ; их дети
    • Анна (1726-1783), замужем за Петром Михайловичем Власовым (1726-1799), капитаном гвардии, основателем усадьбы Горушки ;
    • Василий
    • Павел
    • Марфа (1729-1786), с 1756 года фрейлина, с 1759 года замужем за Александром Григорьевичем Петрово-Соловово , генерал-лейтенантом, действительным тайным советником, была его первой женой; «сухая, дурнолицая, с журавлиной шеей», как отзывалась о Шафировой императрица Елизавета Петровна , была одно время предметом увлечения троюродного брата её мужа - великого князя Петра Фёдоровича .
    • Наталья (1740 - 21.7.1796), замужем за Петром Богдановичем Пассеком , генерал-губернатором Могилёвского и Полоцкого наместничеств,
    • Пётр (ум. 1820), женат на княжне Елизавете Кропоткиной,
    • Мария (1736-1799), замужем (с 1763 г.) за князем Николаем Ивановичем Ромодановским-Ладыженским (1746-1803);
    • Екатерина , замужем за князем Михаилом Сергеевичем Волконским (1745-1812);

Награды

  • орден Великодушия (Пруссия)
  • Орден Андрея Первозванного (30.5.1719)

В литературе

  • Исторический роман Д. Маркиша «Еврей Петра Великого»

Напишите отзыв о статье "Шафиров, Пётр Павлович"

Примечания

Ссылки

  • В. Р-в. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
  • Шафиров Пётр Павлович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
  • - статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • Дудаков С. Ю. . - М.; Иерусалим: Э. Б. Ракитская, 2011. - 434 с. - ISBN 978-5-905016-13-4 .
  • Турбин С. И. ] // Русская старина. - 1872. - Т. 5 , № 6 . - С. 903-951 .

Отрывок, характеризующий Шафиров, Пётр Павлович

– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n"entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.

После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n"en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.

Регулярная статья Дата создания: 14.11.2011
Пётр Павлович Шафиров
Род деятельности:

Дипломат
Дата рождения:

1669 год(1669 )

Место рождения:
Подданство:
Дата смерти:

1739 год(1739 )

Место смерти:

Шафиров, Петр Павлович (1669, Москва ?, – 1739, Петербург), барон (с 1710 г.) - российский государственный деятель, дипломат.

Биографические данные

Родился в семье польского еврея Шаи Сапсаева, который во время русско-польской войны 1654-1667 гг. шестилетним ребенком был взят в плен. Он стал холопом боярина Б. Хитрово, принял православие и потом был отпущен на свободу (став, по-видимому, коммерческим агентом своего прежнего хозяина). Позднее работал переводчиком в Посольском приказе.

То есть, П. П. Шафиров был православным во втором поколении. Он получил прекрасное по тому времени образование, знал в совершенстве польский, немецкий, голландский, французский, английский языки, впоследствии выучил турецкий.

Начало дипломатической деятельности

С августа 1691 г. начал работать переводчиком в Посольском приказе, одновременно занимаясь переводами календарей на русский язык. Участвовал в Великом посольстве русской дипломатической миссии в 1697–98 гг. в Западную Европу, во время которой обратил на себя внимание Петра I. Участвовал в подготовке русско-датско-польского союза 1699 г. и русско-польского союза 1701 г. Шафиров сблизился с занимавшим пост канцлера Ф. Головиным (дочь Шафирова вышла замуж за сына канцлера). С 1703 г. Шафиров - тайный секретарь при Ф. Головине, с 1709 г. - вице-канцлер и управляющий почтами. Он присутствовал в царской ставке на поле боя во время Полтавской битвы (27 июня 1709 г.). Шафиров первым в Российской империи получил титул барона (1710).

В ставке Петра I. Война с Турцией. Заключение мирных договоров

Во время Прутского похода (1711) был в ставке Петра I, командующего русской армией. После того, как русская армия была окружена во много раз превосходящими по численности турецкими войсками и осталась практически без продовольствия, Шафиров был послан для ведения переговоров о мире, имея при себе распоряжение Петра соглашаться на отдачу Турции Азова и других завоеваний России на юге, всего, что завоевала Россия в Северной войне с Швецией , кроме Петербурга , а также Пскова. Шафиров сумел заключить Прутский мирный договор, по условиям которого Турции отходил Азов, Россия была обязана срыть крепости на юге, но сохранила все завоеванное в Северной войне.

В 1711–14 гг. в качестве посланника и одновременно заложника находился в Стамбуле . После того, как 31 октября 1712 г. Турция приняла решение объявить войну России, Шафиров вместе со всем штатом посольства был заключен в тюрьму. В марте 1713 г. освобожден из тюрьмы и возглавил русскую делегацию на переговорах с Турцией. 13 июня 1713 г. был заключен Адрианопольский мирный договор, который в основном повторял Прутский договор и не дал развернуться военным действиям. Даже недоброжелательно относящийся к Шафирову советский историк Н. Молчанов в книге «Дипломатия Петра Первого» (М., 1984) писал о заключении договора: «Если верно, что дипломатия - это искусство возможного, то в данном случае наши дипломаты достигли невозможного».

Шафиров сыграл большую роль в заключении союзных договоров с Польшей и Данией в 1715 г., с Пруссией и Францией в 1717 г., что во многом определило поражение шведов в войне.

Опала

С 1717 г. - вице-президент Коллегии иностранных дел, фактически руководил иностранной политикой России, подготовил важнейшие пункты будущего Ништадтского мира 1721 г., завершившего Северную войну (1700–1721). В 1723 г. стал жертвой борьбы придворных группировок, состоявших из представителей старой и новой знати (из-за родственных связей Шафиров примыкал к старой знати).

Был предан суду сенатской комиссии из 10 сенаторов по обвинению в казнокрадстве, буйном поведении в Сенате и в сокрытии своего еврейства, но этот пункт обвинения был снят. Был приговорен к смертной казни с лишением чинов, титулов и имения. Во время казни (топор опустился рядом с головой Шафирова) приговор был заменен ссылкой в Сибирь.

После смерти Петра I

По пути в Сибирь ему было разрешено обосноваться в Нижнем Новгороде . После смерти Петра I (1725) императрица Екатерина вернула Шафирова из ссылки, ему была отдана большая часть конфискованного имущества. В 1725-1727 гг. Шафиров занимал пост президента Коммерц-коллегии. Ему же было поручено писать историю царствования Петра.

Перу Шафирова принадлежит политический трактат, обосновывающий участие России в войне против Швеции, - «Рассуждение, какие законные причины его величество Петр Великий к начатию войны против Карла XII Шведского в 1700 году имел...» (1722), вышедший огромным по тому времени тиражом в 20 тыс. экземпляров и выдержавший несколько изданий.

Отставка и продолжение политической деятельности

С 1727 по 1730 гг. Шафиров находился в отставке, в 1730–32 гг. был послом в Персии , заключил Рештский договор России с Персией в 1732 г. о совместных военных действиях против Турции. В 1733–39 гг. был президентом Коммерц-коллегии. Будучи командирован Бироном в Англию, сумел заключить выгодный для России торговый договор.

Шафиров был одним из исполнителей реформ Петра I. Так, он образцово поставил почтовое ведомство, стал одним из первых мануфактурных фабрикантов России, пытался организовать в Москве шелкопрядильную фабрику, налаживал рыбный промысел в Белом море и добычу моржового, китового и трескового жира и экспорт китового уса в Европу.

Шафиров активно участвовал в создании Духовного регламента - законодательного акта о реформе церковного управления. Конфискованная у Шафирова библиотека (500 томов) легла в основу будущей библиотеки Академии наук.

Шафиров и еврейство

Шафиров никогда не забывал своего еврейского происхождения. По некоторым свидетельствам, в частной жизни семья Шафирова не употребляла в пищу свинину. На суде над Шафировым выяснилось, что семья сохраняла связи со своими некрещеными родственниками в Орше . Шафиров поддерживал связь и с евреями Запада. Известно, что он занимал для императора Петра большие средства у евреев-банкиров. В свою очередь, западноевропейские евреи через Шафирова запрашивали царя о возможности открыть торговые конторы в России.

Потомки П. П. Шафирова

Жена Шафирова, Анна Степановна (Самойловна) Копьева, была еврейского происхождения. У них было пять дочерей и сын. Все дочери барона Шафирова вышли замуж за представителей первейших фамилий России - князя А. Гагарина, князя С. Долгорукова, графа Головина, князей В. Хованского и М. Салтыкова. Среди потомков Шафирова - премьер-министр граф С. Витте , теософ Елена Блаватская, поэт П. Вяземский, славянофил Ю. Самарин, княгиня Зинаида Юсупова и ее сын Ф. Юсупов, директор департамента полиции А. Лопухин, писатель А. Н. Толстой и многие другие.

У сына Шафирова, Исая (1699-1756), было восемь детей, но все его сыновья умерли в младенческом возрасте. Баронский род Шафировых угас.

Источники

  • КЕЭ, том 10, кол. 84-86
Уведомление : Предварительной основой данной статьи была статья

Существует три основные версии происхождения фамилии Шафир.

Сторонники первой версии утверждают, что фамилия Шафир произошла от ивритского слова «сапир», которое означает «сапфир» (драгоценный камень).

Вторая версия говорит о том, что эта фамилия произошла от названия города в наделе Иеhуды, который указан еще в Танахе и находился между Бейт Говрином и Ашкелоном. До сих пор в современном Израиле есть округ Шафир и мошав Шафир, названный в честь этого танахического города и расположенный в том же месте, где раньше находился прославленный город.

И, наконец, третья версия настаивает на том, что фамилия «Шафир» - это модификация фамилии Шапиро(а) - одной из самых известных еврейских фамилий. Эта фамилия исключительно ашкеназийского происхождения. Впервые она упоминается в письменных хрониках еще в конце 14-ого столетия во Франции.

При этом существуют две основные версии возникновения и фамилии Шапиро(а).

Первая, которой, как это ни странно придерживается меньшинство исследователей, чисто лингвистического происхождения. Она утверждает, что фамилия Шапиро произошла от ивритского слова «шапир», что в переводе означает - «приятный, красивый, правильный».

Вторая же, и гораздо более распространенная среди исследователей версия, говорит о происхождении этой фамилии по географическому принципу - от названия города Ашпайра (Шпейер,Шпаейр) в Баварии. Действительно, одно из первых письменных упоминаний этой фамилии связано с городом Ашпаейр (Шпаейр).

Знаменитый раби Шмуэль Шапиро в это время был раввином всей Франции и баварского города Шпаейра. Он, как утверждают многочисленные исследователи, по всей видимости, и стал основателем рода Шапиро. Вообще же первоначально, эта знаменитая семья называлась Ашкенази. Видимо, поселившись в Шпаейре, она собственно и приобрела свою фамилию.

В данном случае, в пользу первой версии, мы можем лишь заметить, что совершенно не исключена ситуация, при которой рабби Шмуэль был вначале прозван «Шапиро» (то есть красивым или приятным), а потом уже стал раввином города (Шпейера) Шпайера.

Во всяком случае, как бы там ни было, все исследователи, являющиеся приверженцами, как первой, так и второй версии, сходятся в одном – все носящие эту фамилию принадлежат к роду коhэнов.

Фамилия Шафир в дореволюционной была распространена по всей черте оседлости.

Русифицированой формой фамилии Шафир является фамилии Шафиров.

Один из известных представителей семьи Шафировых был выдающийся русский дипломат первой половины XVIII века Петр Шафиров (1669 – 1739). Отец Шафирова, после взятия русскими войсками Смоленска попал в плен в 6-летнем возрасте, был крещен (получив при крещении имя Павел Филиппович) и, по утверждению знаменитого историка Ключевского, оказался в услужении у боярина Хитрово.

Уже в молодости Шафиров владел многими иностранными языками и отличался «быстрым умом».

Петр Шафиров был выдающимся дипломатом своего времени. Во время празднования Полтавской победы Шафиров был произведен в вице-канцлеры, до этого он получил титул барона и стал кавалером высшей государственной награды России - ордена Андрея Первозванного.

Во время Прутского похода в 1711 году Петр I потерпел полное поражение от турецкой армии. Только благодаря переговорам, проведенным Шафировым с турецким визирем, русские войска были выпущены из окружения вместе с боевыми штандартами и оружием. Однако сам Шафиров остался заложником в Турции на долгих три года, пока Россия выплачивала контрибуции.

В 1723 году стараниями Меншикова он был арестован, лишен чинов и имущества и приговорен к смертной казни. Среди обвинений, предъявленных ему сенатом (в основном они касались казнокрадства), фигурировало и его еврейское происхождение. Однако Петр I собственноручно вычеркнул этот пункт как не относящийся к делу.

Приговоренного к смертной казни Шафирова привезли на лобное место. Палач ударил топором по плахе рядом с головой Шафирова, и был зачитан указ Петра I - смертная казнь заменялась пожизненной ссылкой. Петр Шафиров пробыл в ссылке 3 года.

Екатерина I в 1726 году вернула Шафирова из ссылки, ему были возвращены все его титулы и владения, а вскоре он снова получил должность вице-канцлера Российской империи.

До самой смерти Шафиров оставался одним из виднейших русских дипломатов.

Среди потомков Шафирова по женской линии было много известных российских деятелей и аристократов - это и Петр Вяземский и Сергей Витте и князь Феликс Юсупови дипломат Чичерин и пр.

Здания, принадлежавшие Шафирову в Петербурге, не сохранились. Известно, что один из его дворцов был построен Растрелли. Этот дворец находился на месте современного Кирпичного переулка.

Портреты Шафирова украшают стены приемной в Летнем дворце Петра I и Петровской галереи в Зимнем дворце.

ШАФИРОВ И ЕГО ПОТОМКИ

Савва Дудаков

Русская интеллигенция в течение нескольких столетий большей частью происходила из дворянства – самого разноплеменного класса русского народа. Каких только кровей не намешано в нем! Россия, захватывая новые пространства, нуждалась в талантливых строителях империи. Хазары, половцы, татары, литовцы, поляки, немцы, французы, итальянцы, шотландцы, испанцы, грузины, армяне, – сыны Западной Европы и Азии, даже Африки и Америки прибывали в далекую Россию, где нередко им удавалась «ловля счастья и чинов», но не менее часто выпадала и плаха. Евреи в этом не исключение.

П. П. Шафиров.

Неизвестный художник XVIII века.

Наиболее интересный на мой взгляд документ, рассказывающий о евреях петровского времени, – донесения отцов-иезуитов папскому престолу в период с 1698-го по 1720 год. Следует отметить, что сведения иезуитов, (в силу известных особенностей этого ордена) отличались высокой точностью и скрупулезностью. Объясняя причины, из-за которых не удалось склонить московитов к заключению унии с Римом, в числе прочего они указали и на евреев: «Десятое затруднение – это могущество иудеев. Здесь находится весьма много иудейских семейств, прибывших из соседней Польши. Хотя они крещены, но справляют шабаш тайно, а то и довольно явно, как делали и прежде. И такие-то люди выдвинуты на первые должности. Один из них заведует канцелярией светлейшего князя, другой управляет несколькими главнейшими ведомствами, третий – самый главный управляющий у князя Меншикова, четвертый служит воеводой в Вологде... Они-то первые и, в сравнении с другими, самые жестокие враги Святой Церкви...

И теперь они всеми силами защищают ересь лютеранскую и кальвинистскую, а когда имеют возможность вредить нам, то, в свою очередь, не остаются без поддержки своих союзников». («Письма и донесения иезуитов о России конца XVII – начала XVIII вв. СПБ, 1904). Следует отметить, что заведующим царской канцелярией до 1718 года был Никита Моисеевич Зотов; главным управляющим Меншикова – Федор Соловьев, основатель дворянской фамилии Соловьевых; а управляющим несколькими главнейшими ведомствами – барон Петр Павлович Шафиров (1669-1739).

Дед Петра Павловича – смоленский еврей Шафир – после присоединения Смоленска к России крестился в 1654 году, получив имя Павел и отчество Филиппович. Сын новоявленного Павла, также Павел, знал несколько иностранных языков, почему и был приглашен на службу в Посольский приказ. А его сын (внук смоленского Шафира) стал при Петре Великом «тем самым» Шафировым.

Вклад вице-канцлера барона Шафирова в историю России сколь велик, столь и общеизвестен. Обилие наград, заслуженных им, однако же не обеспечивало неприкосновенности. Надо сказать, Шафиров, истинное дитя своего времени, не брезговал время от времени запускать руку в государственную казну ради собственной выгоды. В конце концов за мздоимство, а также за сокрытие своего еврейского происхождения он оказался на плахе. И лишь в последний момент, когда топор палача уже вонзился в чурбан рядом с шеей приговоренного, было оглашено всемилостивейшее решение: заменить смертную казнь на вечную ссылку. Оттуда опальный вельможа был возвращен лишь после смерти Петра и вновь вознесен высоко.

Между тем в противоположность сложной и неровной политической карьере семейная жизнь Шафирова была на редкость счастливой. Жена, Анна Степановна (Самойловна) Копьева, возможно, приходилась ему дальней родственницей. Она родила Петру Павловичу шестерых детей. Дочери, когда пришел их срок, сочетались браком с самыми аристократическими семьями, в том числе и Рюриковичей-Гедиминовичей. Что же касается сына Исая, он, похоже, был единственным огорчением родителей: пил, картежничал и умер, так ничем и не проявив себя в жизни.

Дочь Шафирова Анна вышла замуж за князя Алексея Матвеевича Гагарина и родила княжну Анну Алексеевну Гагарину (1722-1804), в замужестве ставшую графиней Матюшкиной. А графиня Матюшкина, внучка Шафирова, была первой статс-дамой императрицы Екатерины Второй, а затем обер-гофмейстриной при дворе императрицы Марии Федоровны. Ее дочь вышла замуж за польского графа Виельгорского. Их дети – знаменитые музыканты Матвей и Михаил Виельгорские – много сделали для русской музыкальной культуры. Старший брат – талантливый композитор, младший – выдающийся виолончелист и основатель Симфонического общества, первый директор и учредитель Русского музыкального общества, впоследствии – «Императорское Русское музыкальное общество». Братья оказывали всемерную поддержку Михаилу Глинке, покровительствовали Антону и Николаю Рубинштейнам. Они поддерживали знакомство с Александром Пушкиным, Николаем Гоголем, Францем Листом и многими другими деятелями русской и мировой культуры...

Вторая внучка Шафирова от дочери Анны – княжна Дарья Алексеевна сочеталась браком с фельдмаршалом князем Голицыным. Она оставила любопытное свидетельство о своей матери Анне Петровне, отважно отказавшейся принять от Великого Петра чару вина, что вызвало недовольство царя. Это же происшествие, только более детально описывает Историк К. Валишевский: «Дочь вице-канцлера Шафирова отказалась от чарки водки, поднесенной Петром, и он ей крикнул: “Злая жидовская порода, я тебя научу слушаться!” – и подкрепил восклицание двумя сильными пощечинами».

Другая дочь барона – Марфа Петровна (1697–1762) вышла замуж за князя Сергея Григорьевича Долгорукова. Из ее потомков в первую очередь известен граф Сергей Юльевич Витте (1849–1915), один из крупнейших государственных деятелей эпохи Александра Третьего и Николая Второго. Витте был выдающимся дипломатом и администратором, в нем более, чем в ком-либо, повторились черты характера его предка. Однако Шафиров трудился при основании Российской империи, а Витте при ее закате. Сергей Юльевич не пользовался расположением Николая Второго, не внявшего предупреждениям своей матери Марии Федоровны, вдовы Александра Третьего: «Во всем слушайся Сергея Юльевича». Граф Витте был последовательным сторонником еврейского равноправия, и в монархических кругах его иначе не называли, как «жидовский наймит».

Воспитывался Сергей Юльевич в доме дяди генерала Ростислава Фадеева, – того, который отличился при подавлении восстания горцев на Кавказе и получил в подарок от князя Барятинского, пленившего Шамиля под аулом Гуниб, боевое знамя мятежного имама. Генерал воевал и в Туркестане, и на Балканах, даже в Африке – командовал войсками египетского правителя-хедива. Для Салтыкова-Щедрина «беспокойный» генерал стал прообразом воеводы Полкана-Редеди...

Вошла в русскую историю родная тетка Витте – Елена Ган (1814–1842). Она известна как писательница, автор романтических повестей под псевдонимом Зинаиды Р-вой. Ее сочинения современники сравнивали с прозой Пушкина, Лермонтова, Жорж Санд. И все же слава ее дочери несомненно превзошла известность матери. Это Елена Блаватская, писательница и теософ. Есть мнение, что годами путешествуя по диким местам Тибета, Индии, Цейлона она, быть может, сочетала изучение восточной мистики с выполнением деликатных поручений российской разведки.

Другой потомок Шафирова по линии его дочери Марфы – знаменитый поэт Петр Вяземский (1792–1878), близкий друг Пушкина, один из столпов русской поэтической школы. Именно ему, потомку Шафира и Рюрика, принадлежит ставшее хрестоматийным выражение: «Что русскому здорово, то немцу карачун». А о себе он заметил: «Стыдно сесть в чужие сани коренному русаку». Тем не менее «коренного русака» серьезно интересовала еврейская тема. Ее разрешение он сравнивал с разрешением проблемы крепостного права. Думается, не случайно Вяземский предпринял и трудное по тем временам путешествие в Палестину.

Стоит упоминания и то, что на праправнучке Шафирова Екатерине Андреевне Колывановой был женат знаменитый историк и писатель Н.М. Карамзин. Ю.Н. Тынянов считал, что именно Екатерина Андреевна – та самая «безымянная любовь» Пушкина, которой он посвятил знаменитую элегию «На холмах Грузии лежит ночная мгла»... И, наконец, еще один интересный факт: М.Ю. Лермонтов по линии бабки Е.А. Арсеньевой приходится родственником Евреиновым, а Матвей Евреинов, основатель этого рода, – родственник П.П. Шафирова.

Третья дочь Шафирова – Наталья Петровна, вышла замуж за графа Александра Федоровича Головина, сына Федора Алексеевича – великого сподвижника Петра I, который самому Шафирову был и покровителем, и другом. В этой линии следует отметить адмирала Степана Лесовского (1817–1884). В 1863 году он командовал эскадрой, прибывшей в Нью-Йорк для поддержки президента Линкольна в разгоревшейся Гражданской войне. Советские историки склонны были считать, что внезапное появление эскадры Лесовского удержало Великобританию от вмешательства в войну на стороне южных штатов.

Четвертая дочь барона Екатерина Петровна была выдана заботливым отцом за князя Василия Петровича Хованского. К началу двадцатого века их потомство составило более четырехсот человек. Здесь следует отметить ветвь Самариных – один из них в 1915 году был оберпрокурором Синода, заменив на этом посту крещеного еврея В.К. Саблера. Гордый Самарин не удержался в Синоде из-за открытой вражды с всесильным Распутиным. Между прочим к убийству «святого черта» семя Шафирова имело самое непосредственное отношение... Кровь барона текла в жилах князя Феликса Юсупова-Сумарокова-Эльстон, знаменитого убийцы Григория Распутина.

Прямыми потомками Екатерины Шафировой и Василия Хованского были князья Трубецкие и графы Строгановы, один из которых – Павел Александрович – командовал сводной дивизией в битве при Бородино и проявил отменную храбрость. Русский писатель Алексей Николаевич Толстой тоже один из потомков Екатерины Петровны.

Мария Петровна, пятая дочь Шафирова, как и сестры вышла замуж совсем неплохо – за сенатора и президента Камер-коллегии Михаила Салтыкова, русского вельможу, корни которого тянутся к ханам Золотой Орды. Один из потомков этой пары – Александр Чичерин – посвятил себя военному делу, служил в прославленном Семеновском полку и погиб молодым в битве при Теплиц-Шенау в 1813 году. Он оставил интереснейшие дневники, в которых нескрываем острый интерес к еврейству – увлечение, куда как несвойственное русскому дворянину тех времен. Чичерин пишет о посещениях еврейских кварталов, синагог, о евреях, с которыми довелось познакомиться... Что здесь – только лишь природное любопытство или все же стойкая генетическая память?

В заключение хочу отметить, что и в современном Израиле представлен род Шафировых. Например, Елена Толстая-Сегал, внучка писателя А.Н. Толстого, преподает литературу в Еврейском университете Иерусалима.

Ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.